Никогда не любила зиму. Как минимум за то, что она дарит то ощущение неумолимого холода, который напоминает мне о быстротечности нашей жизни. Холодные ничего не чувствуют, они уже отслужили свое, и теперь их холодные массы служат одеялом для холодной земли. Но холоду уже не помогут одеяла, да и теплым телом его вряд ли уже согреть.
Эта зима особенно теплая. Она окутывает своими теплыми руками, дарит то секундное ощущение жизни, наполненности души. Знаете, никогда не поверила бы, что зима может быть теплой, если бы кто-то заикнулся об этом когда-то в разговоре со мной. До глупого смеха иногда доводят меня эти мысли. Глупого, такого наивного и детского, который бывает у шестилетних детей, которые радуются полету бабочки или следят за передвижением пушистого шмеля с ромашки на другой цветок, такой розовый, который надел самую пышную юбку в этом саду и гордится собой. Но шмель не жалеет его убранства. Он всегда добивался своего, я помню. Тепло и зима... Ведь это два взаимоисключающих понятия. А, вот, люди... Люди - это другое, они могу делать парадоксальные вещи, и ничего парадоксального в итоге вы не увидите, ведь это люди. С людьми всегда так. Один человек может осчастливить массы. Ведь так происходит с нынешними звездами. Их любят, а они, ничего не делая сверхъестественного, говорят, появляются среди людей, и этого, как ни странно, достаточно, чтобы люди согрелись.
Такое бывает не только с известными людьми. Есть самые обычные, а тепла в них, будто они с другой планеты. Не нужно при этом никаких контактов, достаточно просто знать, что это существо реальное. Знание и вера ведь делают странные вещи с нами. Это, как слушать музыку Баха и наполняться вселенским холодом и одиночеством, а тут наоборот - переполнение сосуда теплом и счастьем. На самом деле, я не знаю, что такое счастье. Это, наверное, так же мимолетно, как бежать за розовым закатом, который, с каждым твоим шагом, все ниже и ниже прячется за крышами и дальними холмами балок и полей.
Пишу о счастье, будто опять вернулась в девятый класс, меня заставляют писать сочинение о каком-то нелепом листике, который увязался по дороге за мной. Никогда не забуду это сочинение, наверное потому только, что именно тогда поняла, что писанина об одиночестве легко дается, главное - быть таким же одиноким листиком. Я снова наполнилась теплом, божественное чувство, а это сделало обычное детское сочинение, которое заканчивалось недетским горьким концом: "...дверь закрылась. Лист все так же продолжал умирать возле красной двери и ждать, что, хоть в конце своей жизни, его все же познакомят с теплом, наполнят радостью и не выбросят в этот холодный мир, переполненный шумом шагов приближающейся зимы."
